ОЧЕВИДЕЦ И КРЫСА

О н.
	Маргарита отвори
	мне окошко поскорей.
	Маргарита говори
	мне про рыб и про зверей.
	Опустилась ночи тень,
	всюду в мире свет потух.
	Маргарита кончен день,
	дует ветер, спит петух.
	Спит орел на небесах,
	спят растения в лесах,
	будущие спят гробы,
	сосны, если и дубы.
	Воин выходит на позор,
	бобр выходит на грабеж,
	и бросая в звезды взор,
	счет ночам заводит еж.
	Рыбы бегают в реке,
	бродят рыбы по морям,
	и скворец в своей руке
	тихо держит мертвый храм.
	И дрозды поют слегка,
	и рычит печальный лев.
	Гонит Бог издалека
	к нам на город облака,
	и рычит печальный лев.

О н.
	Мы не верим что мы спим.
	Мы не верим что мы здесь.
	Мы не верим что грустим,
	мы не верим что мы есть

О н.
	Холод горы озаряет,
	снежный гор больших покров,
	а в снегу как лунь ныряет
	конь под тяжестью ковров.
	На коврах курсистка мчится,
	омраченная луной.
	На коня глядит волчица,
	пасть облитая слюной.
	Лежебока, бедный всадвик,
	мчится в тройке как лакей,
	входит в темный палисадник,
	кость сжимая в кулаке.
	Отдаст курсистке плеть он,
	подает старухе трость.
	Каждый час встречая тостом,
	он лихую гладит кость.
	А курсистка как карета
	запыленная стоит.
	С незнакомого портрета
	глаз не сводит. И блестит.

Он.
	Я мысли свои разглядывал.
	Я видел у них иные начертания.
	Я чувства свои измеривал.
	Я нашел их близкие границы.
	Я телодвижения свои испытывал.
	Я определил их несложную значимость.
	Я миролюбие свое терял.
	У меня не осталось сосредоточенности.
	Догадывающийся догадается.
	Мне догадываться больше нечего.
Он.
	Сейчас я буду говорить.

Пока он говорит, является небольшая комната. Все рассечено. Где ты наш мир. Ни тебя нет. Ни нас нет. На тарелках сидят Петр Иванович Иванович Иванович, курсистка, дворецкий Грудецкий, Степанов-Песков и четыреста тридцать три испанца.

Входит Лиза или Маргарита.

О д н а  и з  д в у х.
	Что вижу я.
	Здесь общество собралось адское.
	Огнем и серой пахнет здесь.
	И шеи у вас какие-то пороховые,
	и уши, и руки, ноги, и носы
	и глаза. Вы все как в столбняке.
	Уже зима который час стоит,
	не вышло ль здесь убийства.

Д в о р е ц к и й - Г р у д е ц к и й.
	Маргарита иди Лиза,
	чаю дать вам иль часы.

О н а ( о д н а  и з  д в у х ).
	Ах Грудецкий вы подлиза
	еще с царских времен
	вы Семен.
	Я спрашиваю: не было ли здесь убийства.

После этого три часа играла музыка.
Разные вальсы и хоралы.
Кириллов за это время успел жениться. Но чего-то ему недоставало.

С т е п а н о в - П е с к о в.
	Убийство. Не говори так много об убийстве.
	Мы еще не поняли убийства.
	Мы еще не поняли этого слова.
	Мы еще не поняли этого дела.
	Мы еще не поняли ножа.

К о с т о м а р о в ( и с т о р и к ).
	Тринадцать лет.
	Двенадцать лет.
	Пятнадцать лет.
	Шестнадцать лет.
	Кругом одни кустарники.

Г р и б о е д о в ( п и с а т е л ь ).
	О чем тут быть может разговор,
	ясно что он вор.
	Крутые волшебные виденья
	мне душу посещают.
	Неизъяснимые больные наслажденья
	они мне обещают.
	Мой ум они вскружили,
	я сам теперь как белка в колесе.
	Создания нездешние уйдите,
	я еду в Грузию сегодня как и все.

Бледные на тарелке четыреста тридцать три испанца воскликнули одногласно и недружелюбно:

Убийству произойти пора-с.

И тут свершилась тьма-темь. И Грудецкий убил Степанова-Пескова. Впрочем о чем тут говорить.

Все вбежали в постороннюю комнату и увидели следующую картину. Поперек третьего стола стояла следующая картина. Представьте себе стол и на нем следующую картину.

	Воззрясь на картину,
	Грудецкий держал
	в руке как картину
	кровавый кинжал.
	Ложилась на землю
	и капала кровь,
	вращалась земля
	и планеты кружились.
	Лежал на полу
	Степанов-Песков
	подобно орлу
	без сапог и носков.
	Лежал он босой
	как шиповник.
	Укушен осой
	был чиновник.

Тут снова входит Лиза и кричит:
Ага-ага я говорила, что убийство свершится.

Все на нее закричали, все зашикали. Тише, Лиза, Лиза, тише, тише, вы одна из двух.Потом опять стал говорить он.

О н.
	Мы видели бедное тело,
	оно неподвижно лежало.
	В нем жизнь непрерывно редела
	под диким ударом кинжала.
	Глаза как орехи закрылись.
	Что знаем о смерти мы люди.
	Ни звери, ни рыбы, ни горы,
	ни птицы, ни тучи мы будем.
	Быть может страна иль диваны,
	быть может часы и явленья,
	морские пучины, вулканы
	имеют о ней представленье.
	Жуки и печальные пташки,
	что тихо летают под тучей
	в своей небогатой рубашке,-
	для них смерть - изученный случай.

О н.
	Который час.
	Они бегут, бегут.

О н.
	Я обратил внимание на смерть.
	Я обратил внимание на время.

О н.
	Они бегут, бегут.

О н.
	Вновь курсистка появилась,
	как лапша,
	и студент над ней склонился,
	как душа.
	И курсистка состоялась,
	как цветок.
	Тройка быстрая умчалась
	на восток.

О н.
	Который час.
О н.
	Листва стоит в лесу как гром.
О н.
	Сейчас я буду говорить.
	Уже усталая свеча
	пылать устала как плечо,
	а все курсистка говорила -
	целуй Степан еще еще.
	Ты мне и ноги поцелуй,
	ты мне и брюхо поцелуй.
	Степан уж был совсем без сил,
	он страшно вдруг заголосил:
	я не могу вас целовать,
	сейчас пойду в университет
	наук ученье изучать:
	как из металла вынуть медь,
	как электричество чинить,
	как слово пишется медведь,-
	и он склонился как плечо
	без сил на милую кровать.

Тут пришел Козлов и стал лечиться. Он держал бруснику в руках и все время страшно морщился. Перед ним вставали его будущие слова, которые он тем временем произносил. Но это все было не важно. Важного в этом ничего не было. Что тут могло быть важно. Да ничего.

Потом пришел Степанов-Терской. Он был совершенно лют. Он не был Степанов-Песков. Тот был убит. Не будем об этом забывать. Забывать об этом не надо. Да и к чему нам об этом забывать.

	СЦЕНА НА ШЕСТОМ ЭТАЖЕ

Ф о н т а н о в.
	Вот пять лет живем мы вместе,
	ты и я, ты и я,
	будто филин и сова,
	как река и берега,
	как долина как гора.
	Ты курсистка как и прежде,
	волоса твои седеют,
	щеки женские желтеют,
	жиром ты за это премя,
	врать к чему, не налилась.
	Полысело твое темя,
	обветшала твоя сласть.
	Раньше думал я о мире,
	о мерцании светил,
	о морской волне, о тучах,
	а теперь я стар и хил.
	На свинину, на редиску
	направляю мысли я.
	Не курсистку, а модистку,
	видно, в жены приобрел.

М а р г а р и т а  или  Л и з а ( ныне с т а в ш а я  К а т е й ).
	Чем жить? Душа моя слетает
	с запекшегося рта. Фонтанов,
	ты грубым стал и жалким.
	Твоя мужская сила где она?
	Я стану у открытого окна.
	Смотри какой громадный воздух шевелится.
	Смотри соседний виден дом.
	Смотри, смотри, смотри, смотри кругом.
	Смотри на подоконник я влезаю,
	на подоконник веткой становлюсь.

Ф о н т а н о в.
	Курсистка подожди меня.

О н а.
	На подоконник кружкой становлюсь.

Ф о н т а н о в.
	Курсистка что с тобой.

О н а.
	На подоконник свечкой становлюсь.

Ф о н т а н о в.
	Курсистка ты сошла с ума.

О н а.
	Я приезжаю.

 

Тут нигде не сказано, что она прыгнула в окно, но она прыгнула в окно. Она упала на камни. И она разбилась. Ох, как страшно.

Ф о н т а н о в

	Долго думать я не буду,
	я последую за ней.
	Я побью в шкалах посуду,
	уничтожу календарь.
	Я зажгу повсюду лампы,
	позову сюда дворецкого
	и возьму с собой в дорогу
	навсегда портрет Грудецкого.

Потом три часа играла музыка.

О н.
	Маргарита Маргарита
	дверь скорее отвори,
	дверь в поэзию открыта,
	ты о звуках говори.
	Мы предметов слышим звуки,
	музыку как жир едим.
	Маргарита для науки
	мы не верим что мы спим.
	Мы не верим что мы дышим,
	мы не верим что мы пишем,
	мы не верим что мы слышим,
	мы не верим что молчим.

О н.
	Ночь на небо поднималась.
	тусклый месяц как душа
	над землею возносился,
	в камышах густых шурша,
	рыба бегала по речке
	и печальный лев рычал.
	Города стояли прямо,
	за добычей мчался бобр.

О н.
	Я миролюбие свое терял.

О н.
	Неизбежные года
	нам шли навстречу как стада.
	Кругом зеленые кусты
	невзрачно, сонно шевелились.

Он.
	Нам больше думать нечем.

У него отваливается голова.

<1931-1934>

 

На главную страницу