Так бывает, когда натыкаешься на фотографию десятилетней давности. Которую не видел все это время, не вспоминал о ней. На которой - ты, твое.

Первым делом возникает ностальгическое сожаление. Но примешивается какой-то парадоксальный восторг: прошлое вдруг обрело свежесть и недосказанность. Вот оно, ты осязаешь его живой выдох.

На днях попался на глаза один текст Башлачева. Давным-давно была у меня любимая кассета с соответствующей песней. А потом - то ли пленку зажевало, то ли еще что. В общем, с тех пор не слышал я этой песни и не вспоминал о ней. Так бывает...

Сегодня Александр Башлачев вообще подзабыт. Ему не нашлось места на вершине, в эмпиреях дружелюбных радиоволн , где мирно сосуществуют Борис Борисович, Владимир Семенович и Иосиф Давыдович. Но если немного спуститься и отойти за угол - будет стена, у которой отправляют загробный культ. Первенствует в тамошнем пантеоне лидер добротной, качественной рок-группы, чьи тексты, однако, кажутся в большинстве своем уж очень минималистскими. За ним идет певец, чей творческий путь являет печальный пример торжества дурного вкуса над природными способностями. Александр Башлачев занимает твердое третье место.

Боже меня сохрани оспаривать оценки, выставленные масс-культурой, вмешиваться в ее расклады. Дело не в том, что имя Башлачева нынче звучит как-то глухо. Дело в самой акустике сегодняшнего дня.

Такое время: всех как пыльным мешком ударили , какая тут может быть акустика ? Да уж не та, что десяток лет назад, когда все словно из пыльного мешка выскочили... Время колокольчиков растолкло себя в ступе и его больше нет - есть только черные дыры нулей набегающего тысячелетия.

'Нас забудут, да не скоро. А когда забудут - я опять вернусь' - обещал Башлачев. Конечно, он вернется вcе в ту же Россию, но - в какую песню, в чей миф?..

В канонический сказ о самородном поэте - златокудром, белозубом, с глазами-васильками, которого во цвете лет сгубили три исконные напасти - чекисты-коммунисты, бабы-змеи, да водка-политура?..

В версию здравомыслящих : обычный парень - один из нас, правда -одаренный, писал стихи и песни и так подсел на это дело, что сорвал себе психику, как спортсмены срывают сердце допингом и перегрузками, а ведь мог бы жить да жить ?.. Ведь пел же он 'Живи не тужи, да тяни свою жилу'.

Люди, близко знавшие Башлачева, в один голос утверждают, что был он человеком особым, отмеченным, причастным к тайне.

Люди, слушавшие и услышавшие Башлачева, знают, что он черпал свои песни, тянул эту самую жилу из той запредельной области, где рождается язык и берет начало поэзия. Вот так богатырь из русских сказок нашел кольцо, за которое можно было землю поднять и стал тянуть - как умел, как мог...

Все начиналось с обычных юношеских стихотворных упражнений. Потом появились эффектные и экспрессивные бардовские песни, в которых все прочнее утверждался жесткий, но чистосердечный рок-н-ролльный бит. Башлачев стремительно прогрессировал. Его лучшие вещи отличает завораживающая, взрывная ритмика и спонтанная, колдовская мощь слова. И он тянул свою жилу дальше, а она - затягивала его в свою черную глубину - от мебиусовых фокусов с привычными идиомами - в хлебниковщину, в заумь... Он перестал писать песни. Были какие-то шаманские(в самом прямом, а не в переносном, литературно-музыкальном смысле слова) опыты. Редкие квартирные концерты. Несколько попыток самоубийства, последняя из которых оказалась фатальной. Это случилось 17 февраля 1988 года.

Песни Башлачева часто называют религиозными. Это так, но в той же мере они - еретические. 'Верить в то, что существует - нельзя' - обмолвился он в одном интервью. Он был глубоко, истово верующим человеком.

Его богом было Имя Имен, корнем которого он называл буддизм, суффиксом - ислам, окончанием - христианство. Внимательное знакомство с наследием поэта не оставляет никаких сомнений в том, что он пытался построить собственную, синтетическую религию и жить по ее законам, стать ее пророком и ее дервишем. Это была непосильная, нечеловеческая задача.

Мне не дано знать, была ли она выполнена.

Зато мне дано слышать его песни. И я знаю, что он был великий певец, хотя допускаю что у него вообще не было так называемых вокальных данных. Но этот обычный голос - голос одного из нас - опален нездешним огнем и одухотворен тайной. Сам русский язык сообщает этому голосу необычайную гибкость и интенсивность. Едва заметный при пении округлый вологодский говорок придает словам дополнительную отчетливость, телесность.

Башлачев был - как ни загажено сейчас это понятие - настоящим русским патриотом. Он жил в согласии с окружающим миром, помнил свой род и шел от корней. А когда это согласие исчезло, он не смог жить. Большинству его песен свойственна опрощенная, 'народная' интонация. Но люди по деревням, которые еще поют за столом по воскресеньям - именно, поют, а не кривляются, приняв на грудь - никогда не примут этих песен: рваная мелодия, темный смысл.

'... все мои песни... направлены на то, чтобы удерживать свет' - заявлял Башлачев. И это воистину так. Но поэзию невозможно удержать под контролем даже самой лучшей, самой гуманной идеологии. В этих песнях есть много чего еще. Например, соблазн саморазрушения. Заупокойная сладость. Духота безысходности.

Иногда бывает очень важно услышать этот голос - немного сдавленный, задыхающийся - словно у пловца, вынырнувшего из немыслимых глубин. Услышать - и ощутить живительный выдох.

Один из настойчивых мотивов в поэзии Башлачева - ожидание некоего мистического перевоплощения. Подготовка к первому, адски трудному шагу. Решимость пройти весь путь до конца... и идти дальше.

Его путь продолжается. Наш - тоже.