16.02.01
ОТЧЕТ ОБ УСЛЫШАННОМ
TIGER LILIES "THE
BROTHEL TO THE CEMETERY" 1996
Вообразим себе: должен записываться очередной, предусмотренный
контрактом, диск Том Уэйтса. Что-то вроде Frank's Wild Years. Песенный
материал уже готов, студия распечатана, музыканты в сборе, ноты по пюпитрам
разложены, микрофоны включены. И тут выясняется, что самого Уэйтса нет
и не будет. Сердцем заболел, вином увлекся, на рыбалку с Джоном Лури уехал.
Одно слово — артист! Продюсеры тоже хватаются за сердце, потом тянутся
к мобильникам. Начинают что-то выкраивать, выгадывать. Находят-таки незанятого
вокалиста. У него сильный, почти оперный голос. Но — не баритон,
не тенор даже, а фальцет, переходящий в контральто. То есть, голос —
практически женский. Однако ж, деваться продюсерам некуда. И начинают
они записывать диск "The Brothel To the Cemetery"...
Эту идиотическую фантазию я привожу полностью, чтобы как-то передать то
навязчивое ощущение, которое возникло у меня при первом знакомстве с Tiger
Lillies(диск The Brothel to the Cemetery). Весьма вероятно, что у вас
появится то же ощущение. Гоните его прочь как непродуктивное. Сходство
с Уэйтсом, конечно, есть. Ну так — чего не бывает в рамках одного
жанра. Визбор похож на Кукина, Лед Зеппелин — на Дип Пёрпл, Людмила
Зыкина - на Ольгу Воронец: Кстати — на "The Brothel :" не обошлось
Том Уэйтсом единым , кое-где (чтоб не быть голословным — например,
на #7, Alone With the Moon) мне лично слышится Гэвин
Фрайдэй.
Жанр в котором работают Tiger Lillies весьма почитаем и актуален сегодня.
Вот только емкого, однозначного термина для него до сих не придумано.
Зато ключевые слова сами собой ложатся на язык попарно: блюз-шансон, Брехт-Вайль,
кабаре-декаданс. Добавим еще постпанк —для ровного счета. Понятно,
что труженики такого жанра — народ специфический. Но даже и на этом
пестром фоне Tiger Lillies выделяются.
Никому кроме них не удавалось выглядеть — в рамках единого артистического
образа — кастратами, трансвеститами и скотоложцами одновременно.
Еще они слывут королями дурного вкуса, что, впрочем, уже не так эксклюзивно.
Если рассказы об их шоу правдивы хотя бы наполовину, то приснопамятный
Мамонов в сравнении с ними — просто девушка в церковном хоре.
Tiger Lillies — страшные богохульники. Лирический герой песни Banging
In The Nails не только собственноручно прибивает Христа гвоздями, но и:
впрочем, вы уж сами
посмотрите — не то, чтобы я в Клуб Приличных Сайтов собрался,
просто мой русский язык что-то не очень поворачивается: О чем это я...
Ах, да — богохульники не только на сцене, но и в жизни: лидер группы
Мартин Жак замечен в водворении свинячьей головы на церковный алтарь и
тому подобных имажинистских выходках. После пристального знакомства с
текстами Lillies склоняюсь к тому, что кощунствуют они не чисто по приколу,
а в порядке некоего иван-карамазовского бунта: бог сильно в ответе, за
то, что созданный им мир такой херовый. То есть, имеет место идеологическая
подоплека, прямо как у Есенина с Мариенгофом. А вообще Lillies чересчур
зациклены на этих делах: у них даже список инженеров на выходных данных
альбома открывает некто Christos (не путать с Jesus'ом из эпатажной песни).
Поневоле вспомнишь о Жане Эффеле, который всю жизнь окарикатуривал Ветхий
Завет, а умер религиозным маньяком.
Tiger Lillies были открыты и восславлены Дэвидом Бирном в начале девяностых.
С тех пор им так и не удалось убедительно позиционировать себя в мире
шоу-бизнесе. На Аll-Music Guide о них — минимум сведений, означен
один-единственный диск(из пяти) — именно The Brothel to the Cemetery,
что не случайно. Именно этот альбом считается наиболее у Lillies наиболее
проработанным, завершенным. К счастью, музыкантам хватает дурного вкуса,
чтобы, не вылизывать записи до гладкого, не доводить дело до приторных,
пафосных аранжировок. Имповизация, искренность, спонтанность — остаются
. Это весьма существенный момент: Lillies заметно тяготеют к жалостным
медлякам. И пробивается порой в их песнях такое чистосердечное
отчаяние, такой первобытный экзистенциальный ужас:
За что их в России любят как нигде.
И еще пара замечаний вдогонку, не связанных
напрямую с творчеством группы Tiger Lillies.
Есть у Шукшина рассказ "В воскресенье мать-старушка" — о слепом исполнителе
жалостных песен. Был на него большой спрос, но после войны в деревнях
провели радио и бизнес его зачах. И стал он никому не нужен, пока не отыскали
его фольклористы шесидесятники. Пришли и сказали "Песни не должны умирать".
Тут и заплакал слепец:
Песни-то, конечно, умирают, но генетический код, их порождающий, остается.
То, что вышибало слезу из наших прадедов вышибет слезу и из нас. Только
упаковка, возможно, будет иной: Есть у Аркадия Гайдара довольно унылая
повесть "Дальние страны". И есть там такой Ермолай - кулак и убийца. И
вот идет он, пьяный, с мокрого дела и мычит непонятную, смурную песню
И-й ехал:
И приехал:
(читал в детстве — цитирую по памяти )
Возможно это песня существовала только в сознании самого психоделического
из советских писателей. Возможно, ее реально пели. В любом случае, она
умерла. В любом случае, она реинкарнирована - в современном опусе Озерского-Федорова
"Далеко:"
А почему нас тянет к песням печальным, трагическим? Недавно
ни с того ни с сего зазвучала у меня в голове настойчиво песня ангольца
Бонги с диска, который я давно отслушал. Задумался
: с чего такая: реинкарнация? Ответ был прост. У меня истек срок действия
загранпаспорта и я как-то замешкался с его:. тьфу-ты, привязалось, реинкарнацией:
Под вопросом оказалась одна запланированная поездка. Сдал я поспешно документы
и сижу теперь, переживаю: успеют-не успеют? Песня же та ангольская —
довольно жалобная; по-португальски я не разумею, но в припеве вполне понятное
слово дукументу. То есть, у лирического героя — проблемы с
колониальной бюрократией. И я поймал себя на том, что сижу я у динамиков,
ногой притопываю, а сам подсознательно ожидаю, что все мои выездные затруднения
примет на себя, отпоет этот несчастный негр. Такое вот колдовство на низком
уровне. Такая жлобская магия.
А об экзистенциальных глубинах поговорим в следующий раз.
